СИСТЕМНАЯ ПСИХОЛОГИЯ
И СОЦИОЛОГИЯ

    Просмотров: 6998

ОСОБЕННОСТИ ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ И КОГНИТИВНОЙ СФЕР

 ДЕТЕЙ БОЛЬНЫХ АУТИЗМОМ И ШИЗОФРЕНИЕЙ

Б. М. Коган,

М. М. Ахмедова,

МГПУ, Москва

Проведено сравнительное исследование эмоциональной и когнитивной сферы детей в возрасте 8–11 лет, больных аутизмом и шизофренией. У всех обследованных выявлена недостаточность сформированности эмоциональной сферы. Особенности эмоциональной и когнитивной сферы могут быть использованы как критерии диагностики ранних проявлений этих расстройств.

Ключевые слова: эмоциональная и когнитивная сфера, аутизм, шизофрения

THE PECULIARITIES OF EMOTIONAL AND COGNITIVE SPHERES OF CHILDREN WITH AUTISM AND SCHIZOPHRENIA

B. M. Kogan,

M. M. Akhmedova,

MCU, Moscow

A comparative study of emotional and cognitive sphere of children aged 8–11 years with autism and schizophrenia. All surveyed identified insufficient formation of the emotional sphere. Features of emotional and cognitive spheres can be used as criteria for the diagnosis of early symptoms of these disorders.

Key words: emotional and cognitive sphere, autism, schizophrenia

Введение

В последние годы возрос интерес к изучению высших когнитивных функций при шизофрении и аутизме у детей и подростков [1; 5; 11; 14]. Имеются данные о том, что нарушение когнитивных функций является одной из основных характеристик шизофрении в сочетании с позитивными и негативными расстройствами и не рассматривается исключительно как вторичный эффект госпитализации или лечения больных [14]. Известно, что в структуре шизофренического дефекта превалируют нарушения когнитивной сферы, поэтому дополнительное исследование и осмысление их становится актуальным для уточнения и совершенствования диагностических подходов, разработки эффективных методов лечения и последующей реабилитации пациентов. Имеются отдельные данные о взаимосвязи когнитивных дефектов при шизофрении с личностными характеристиками пациентов, а также с уровнем социальной адаптации и качества жизни больных [11; 14].

Характерное для аутизма неравномерное или поврежденное становление отдельных психических функций в сочетании с общим психическим недоразвитием, существенным искажением психического формирования ребенка создает определенные сложности психологической диагностики и психокоррекционной работы с аутичными детьми [2; 6].

Результатами многочисленных исследований [4; 6] доказано, что у большинства детей, страдающих аутизмом, отмечается низкий уровень интеллекта, однако, по мнению некоторых отечественных и зарубежных авторов [7; 8], выявляемые нарушения имеют лишь качественные отличия в интеллектуальных характеристиках у детей с аутизмом по сравнению с их здоровыми сверстниками, проявляющиеся преимущественно недостаточностью сформированности практических навыков на фоне нормального или гипертрофированного развития абстрактно-вербальных операций.

Нарушения высших когнитивных функций (мышления, внимания, памяти) при шизофрении и аутизме являются предметом активных исследований в патопсихологии и психиатрии, однако сравнительное изучение познавательной и эмоциональной сферы представляется актуальным для уточнения патогенетических механизмов формирования и развития этих нозологий, а также для дифференциальной диагностики на раннем этапе расстройства [5; 11–13].

Целью проведенного исследования было сравнительное изучение некоторых характеристик эмоциональной и когнитивной сферы детей, страдающих шизофренией и аутизмом.

Методы исследования

В работе были использованы клинико-психологический (клинико-биографический, метод включенного наблюдения), экспериментально-психологический, статистический методы. Клинико-биографический метод предполагал изучение медицинской документации и данных анамнеза пациента. Экспериментально-психологический метод включал в себя психологические опросники и методики для изучения показателей состояния эмоциональной и когнитивной сферы.

Результаты исследования

Проведено обследование 30-ти детей, больных шизофренией (1-я группа), и 30-ти детей, больных аутизмом (2-я группа), в возрасте 8–11 лет. Контрольную группу составили 20 детей сопоставимого пола и возраста с легкими проявлениями гиперактивности (3-я группа).

Среди пациентов преобладали мальчики (76,7 %, 86,6 % и 80,0 % в группах соответственно).

В анамнезе детей 1-й группы отмечались приступы тревожного плача, общее беспокойство, нарушения сна в ночное время, двигательное возбуждение или вялость.

В анамнезе детей, больных аутизмом, до трех лет были качественные коммуникативные расстройства, нарушения социального поведения, проявления гетеро- и аутоагрессии, нарушения сна, стереотипии, страхи. В младшем школьном возрасте, как правило, интенсивность этих проявлений снижалась.

У детей с гиперактивностью отмечались беспокойный сон, плаксивость, чрезмерная подвижность и возбуждение во время бодрствования, повышенная чувствительность ко всем внешним раздражителям.

Для определения особенностей зрительного восприятия предлагалось опознавать изображения предметов в условиях неполноты стимульной информации, которая в каждом случае создавалась с помощью разных приемов: расфокусировки изображения, оптического искажения стимула, ограничения времени предъявления стимула, тахистоскопического предъявления изображений. Степень расфокусированности изображения определялась по шкале, пороговым значением считалось значение, при котором производилось опознание. Предъявлялись высоковероятные (часто встречающиеся, представленные в привычном ракурсе предметы) и маловероятные изображения с необычными свойствами: положением, ракурсом и т. п. Проводилось две серии экспериментов с разным набором изображений и временем экспозиции. С целью установления порога опознания каждое предъявление изображения проходило через весь диапазон. Время экспозиции варьировалось от 0,01 до 10 секунд, порог опознания определялся временем экспозиции.

При оценке средних порогов опознания были выявлены отличия в восприятии изображений больными шизофренией и аутизмом: повышение и понижение порогов восприятия коррелировали с характером изображений. Так, порог опознания хорошо известных изображений у больных шизофренией был выше, чем у детей с аутизмом (0,45 с и 0,31 с соответственно), а идентификация малоизвестны изображений проводилась значительно легче, чем это делали дети с аутизмом (0,23 с и 0,51 с соответственно).

Во второй серии экспериментов хорошо известные и малоизвестные изображения предъявлялись с помощью тахистоскопа в условиях ограничения времени. Были показаны пять изображений: три высоковероятных — «цветок», «мяч», «кошка» — и два маловероятных — «лампочка в вазе с фруктами» и «змея на дереве», — которые в условиях дефицита времени опознавались как «груша» и «ветка» соответственно.

Результаты данного фрагмента исследования демонстрируют, что пороги опознания у детей 1-й и 2-й групп статистически достоверно выше, чем у детей 3-й группы. Порог опознания обычного изображения у больных аутизмом на 30 % превышает порог опознания у больных шизофренией и в два раза — порог у детей с гиперактивностью. Пороги маловероятных изображений соответственно на 5,4 % и 10,1 % выше, чем у детей 1-й группы, на 57,0 % и 28,2 % выше, чем у детей 3-й группы. Можно утверждать, что имеется прямая корреляция между скоростью опознания объекта и частотой его употребления в прошлом. Если в предшествующем опыте предъявляемый на изображении предмет встречался редко, больные шизофренией опознают его быстрее, чем больные аутизмом; если же часто, то больные шизофренией и аутизмом определяют его примерно с одинаковой скоростью.

Нарушение «перцептивной точности» в восприятии больных шизофренией можно рассматривать как следствие нарушения регулирующего влияния предшествующего опыта на мыслительную деятельность.

Для оценки познавательной деятельности детям предлагалось решение ряда мыслительных задач: сравнение предметов, классификация «Четвертый лишний» и конструирование объекта. Использовался набор из семи карточек, на каждой из которых были изображены четыре предмета, подобранные таким образом, что условия их обобщения в каждом конкретном случае различались по степени сложности.

Карточки предъявлялись по одной в строгой последовательности с инструкцией «Что здесь лишнее?», не содержащей указания на основания для обобщения и не ограничивающей число создаваемых группировок.

В зависимости от частоты актуализации все названные признаки были разделены на «стандартные» и «нестандартные». Стандартными условно было принято считать те признаки, использование которых превышало среднюю частоту их упоминания.

Для характеристики содержательной стороны мыслительной деятельности для каждого пациента определялся коэффициент стандартности, вычисляемый по количеству названных стандартных свойств указанных предметов.

Результаты этого этапа исследования выявили, что для больных шизофренией детей характерно более частое использование малозначимых, нестандартных свойств предметов и уменьшение частоты определения стандартных, более значимых признаков по сравнению как с аутичными, так и гиперактивными сверстниками.

В предложенной пациентам свободной классификации 24-х геометрических фигур на основании цвета, формы и размеров предметов актуализация признаков основывалась не на предшествующем опыте, а на оценке конкретных условий. Анализ результатов этого теста не выявил значимых различий между группами. Таким образом, можно предположить, что характерные особенности мышления у больных шизофренией проявляются лишь в тех ситуациях, которые требуют использования предшествующего опыта.

Для оценки основных характеристик вниманиябыл использован тест Струпа [10], состоящий из двух серий испытаний. В первой серии необходимо было назвать цвета предложенных 50-ти прямоугольников разного цвета, во второй — указать названия краски, которой были напечатаны 30 названий цветов. Результат оценивался по числу ошибок (таблица 1).

Таблица 1

Результаты выполнения теста Струпа

Как видно из таблицы 1, объем внимания у больных шизофренией несколько выше, чем у больных аутизмом, однако статистической достоверности различий получено не было. У детей 2-й группы объем внимания достоверно ниже, чем у детей 3-й группы, о чем свидетельствует бόльшее число ошибок, сделанных детьми 2-й группы.

Для изучения запоминания, воспроизведения и сохранения информации была использована методика заучивания десяти слов [10]. Обследуемым предлагался набор из десяти простых односложных и двухсложных слов, не связанных между собой. После прослушивания этого набора необходимо было назвать слова, которые испытуемый запомнил.

Опыт повторяли пять раз, через 30 минут просили повторить слова без напоминания их. По результатам исследования строили кривую запоминания, по форме которой делали выводы об особенностях запоминания. Зигзагообразная кривая свидетельствует о неустойчивости внимания. Колебания внимания выражаются в его переключении с одного слова на другое при всей сосредоточенности на данной деятельности и через некоторый промежуток времени возврате к первому.

Полученная кривая запоминания для больных шизофренией свидетельствует о снижении их объема памяти: к третьему повторению дети воспроизводят в среднем шесть слов, отмечено появление «лишних» слов и «застревание» на них. Для запоминания десяти слов требуется семь повторений набора слов, тогда как дети с гиперактивностью запоминают предложенный набор слов к 3–4 повторению. Объем кратковременной слуховой памяти составляет в среднем пять слов, что приближается к нижней границе нормы. В то же время объем долговременной слуховой памяти значительно снижен: через один час после проведения исследования дети воспроизводят в среднем два слова.

Кривая запоминания детей, больных аутизмом, свидетельствует о некотором снижении у них объема памяти: к третьему повторению дети воспроизводят в среднем семь слов. Зигзагообразный характер кривой говорит о неустойчивости и наличии колебаний внимания. Для запоминания десяти слов необходимо 6–7 повторений. Объем кратковременной слуховой памяти приближается к нижней границе нормы: в среднем дети удерживают и воспроизводят в первой серии шесть слов. Объем долговременной слуховой памяти несколько снижен и составляет при воспроизведении через один час после проведения исследования четыре слова.

Для оценки особенностей эмоциональной сферы проводилось исследование дифференциации эмоциональных состояний с использованием реалистичных и схематичных изображений различных эмоций: печали, радости, гнева, удовольствия и страха.

У всех детей проявляется зависимость уровня дифференциации эмоций от характера изображения, но по реалистичным изображениям уровень определения эмоционального состояния ниже, чем по схематичным.

Анализ результатов исследования показал, что дети, страдающие шизофренией, правильно опознают четыре эмоциональных состояния, преимущественно выделяя и наиболее точно описывая эмоции печали и удовольствия. Дети с аутизмом также определяют четыре эмоции, наиболее точно описывая состояние гнева. Дети с гиперактивностью идентифицируют пять эмоциональных состояний: радость, печаль, удовольствие, гнев, страх, — но отдают предпочтение эмоциям радости, печали и гнева.

Для высокого уровня дифференциации эмоций характерно точное описание их по модальности, специфике переживаний, использование для описания различных слов и выражений. Средний уровень характеризуется определением только модальности эмоций, использованием однообразных выражений для описания различных состояний. Для низкого уровня характерно определение модальности эмоциональных состояний и характеристика их на уровне «хорошее — плохое». Характеристика уровня дифференциации эмоций отражена на рисунке 1.

Рис. 1. Распределение ответов по уровню дифференциации эмоций

Из рисунка видно, что дети из 1-й группы (больные шизофренией) демонстрируют средний и низкий уровни дифференциации эмоциональных состояний. Дети из 2-й группы (больные аутизмом) по реалистичным и схематичным изображениям имеют высокий (1,5 % и 2,0 % ответов соответственно), средний (6,7 % и 15,0 % ответов) и низкий (91,8 % и 85,0 % ответов) уровни дифференциации. Дети 3-й группы имеют высокий (25,2 % по реалистичным изображениям, 26,4 % по схематичным), средний (27,5 % и 31,1 % ответов), низкий (47,3 % и 42,5 %) уровни дифференциации.

Аутичные дети затрудняются в описании положительных эмоций, у детей с шизофренией имеются сложности при характеристике сильных отрицательных эмоций.

Результаты исследования, изложенные в статье, подтверждают представления ряда ученых [3; 4; 8] о том, что при шизофрении болезненным изменениям подвергается не только мышление, но и восприятие, начиная с непосредственного чувственного отражения действительности.

Выводы

1. Уровень восприятия и опознания предметов у детей, больных шизофренией, ниже, чем у детей, больных аутизмом, что может быть связано с низкой устойчивостью эталонов образов у больных шизофренией и снижением у них социальной опосредованности познавательной деятельности.

2. Вероятность опознания простых изображений и увеличение числа образов-гипотез связаны с предшествующим опытом. Маловероятные в предшествующем опыте изображения больные шизофренией опознают легче, чем изображения предметов, часто встречающиеся в предшествующем опыте. Актуализация свойств предметов, определяемая конкретными условиями задачи и анализом данных условий, а не предшествующим опытом, у больных шизофренией выше, чем у больных аутизмом.

3. Объем внимания у больных шизофренией несколько больше, а объем памяти меньше, чем у детей, больных аутизмом, у которых отмечается также неустойчивость внимания. Основные показатели внимания и памяти при шизофрении и аутизме существенно снижены по сравнению с показателями детей с легкой степенью гиперактивности.

4. Полученные данные свидетельствуют о том, что в возрасте 8–9 лет у детей, как при шизофрении, так и при аутизме, выявляется недостаточная сформированность эмоциональной сферы, в то время как при легкой степени гиперактивности отмечается соответствующее возрасту развитие эмоциональной сферы.

Заключение

Основные нарушения когнитивной и эмоциональной сферы детей, больных шизофренией, и детей, больных аутизмом, связаны с психологическими особенностями личности пациента. При использовании данных об изменении когнитивной и эмоциональной сферы применение в лечении и реабилитации больных шизофренией и аутизмом методов психотерапевтических и деятельностных методов психологической коррекции может быть более эффективным.

Дальнейшее изучение особенностей эмоциональной и когнитивной сферы у детей, больных аутизмом, и у детей, больных шизофренией, могут быть направлены на выявление дифференциально-диагностических критериев ранних проявлений этих тяжелых расстройств, а также поиска новых методов помощи больным в их социальной адаптации.

Литература

1. Аведисова А. С., Файзуллоев А. Ф. Когнитивные функции и методы их изучения // Российский психиатрический журнал. 2003. № 1. С. 16–20.
2. Бардышевская М. К. Аутистическое развитие: проблемы диагноза и прогноза // Клиническая психология. Материалы Первой международной конференции памяти Б. В. Зейгарник. Москва, МГУим.М. В.Ломоносова. 12–13 октября2001г.: сб. тезисов / отв. ред. А. Ш.Тхостов. М.: МГУ, 2001. С. 33–37.
3. Вид В. Д. Психотерапия шизофрении. СПб.: Питер. 432 с.
4. Гилберт К. Аутизм. Медицинское и педагогическое воздействие: книга для педагогов-дефектологов / пер. с англ. О. В. Деряевой; под науч. ред. Л. М. Шипицыной; Д. Н. Исаева. М.: ВЛАДОС, 2005. 144 с.
5. Зверева Н. В., Коваль-Зайцев A. A. Диагностика когнитивного дизонтогенеза при расстройствах шизофренического спектра в детском возрасте // Мир психологии. 2010. № 1. С. 145–156.
6. Иванов Е. С., Никифорова В. М. Особенности эмоциональных состояний детей со сложным дефектом (аутизм с умственной отсталостью) // Вестник развития науки и образования. 2006. № 6. С. 164‒170.
7. Каннер Л. Аутистические нарушения аффективного контакта // Вопросы психического здоровья детей и подростков. 2010. № 1. С. 85–97.
8. Микиртумов Б. Е., Кощавцев А. Г., Гречаный C. B. Ранний детский аутизм // Клиническая психиатрия раннего детского возраста. СПб.: Питер, 2001. С. 121–136.
9. Рубинштейн С.Я. Экспериментальные методики патопсихологии. М.: Эксмо-Пресс, 1999.
10. Холодная М.А. Когнитивные стили. О природе индивидуального ума. 2 изд. СПб.: Питер, 2004.
11. Barch D. M. The cognitive neuroscience of schizophrenia // Annual review of clinical psychology. 2005. P. 321–353.
12. Davalos D. B., Kisley M. A., Ross R. G. Deficits in auditory and visual temporal perception in schizophrenia // Cognitive Neuropsychiatry. Volume 7. Number 4. 1 November 2002. P. 273–282(10).
13. Kurylo D., Pasternak R., Silipo G., Javitt D., Butler P. Perceptual organization by proximity and similarity in schizophrenia // Schizophrenia Research 95 (2007). P. 205–214.
14. Penn D., Ritchie M., Francis J., Combs D., Martin J. Social perception in schizophrenia: the role of context // Psychiatry Research. Volume 109. Number 2. 15 March 2002. P. 149–159 (11).

References

1. Avedisova A. S, Faizulloev A. F. Cognitive Functions and Methods of Their Study // Russian Journal of Psychiatry. 2003. № 1. P. 16–20.
2. Bardyshevskaya M. K. Autistic Development: Problems of Diagnosis and Prognosis // Clinical Psychology. Proceedings of the First International Conference B. V. Zeygarnik Memory. M.: Moscow State University, 2001. P. 33–37.
3. Vid V. D. Psychotherapy of Schizophrenia. SPb: Piter. 432 p.
4. Gilbert K. Autism. Medical and Pedagogical Action: a Book for Teachers, Speech Pathologists / per. from English O. V. Deryaeva; under the scientific. ed. L. M. Shipitsyna; D. N. Isayeva. M.: VLADOS, 2005. 144 p.
5. Zvereva N. V., Koval-Zaitsev A. A. Diagnosis of Cognitive Dizontogeneza When Schizophrenia Spectrum Disorders in Childhood // World of Psychology. 2010. № 1. P. 145–156.
6. Ivanov E. S., Nikiforov V. M. Features of the Emotional States of Cchildren with Complex Defects (Autism with Mental Retardation ) // Bulletin of the Development of Science and Education. 2006. № 6. P. 164–170.
7. Kanner L. Autism Spectrum Disorders Affective Contact // Mental Health of Children and Adolescents. 2010. № 1. P. 85–97.
8. Mikirtumov B. E., Koschavtsev A. G., Greceanii C. B. Infantile Autism // Clinical Psychiatry Early Childhood. SPb.: Peter, 2001. P. 121–136.
9. Rubinstein S. J. Experimental Methods Psychopathology. M.: Eksmo-Press, 1999.
10. Holodnaya M. A. Cognitive Styles. On the Nature of the Individual Mind. 2nd ed. SPb.: Peter, 2004.
11. Barch D. M. The Cognitive Neuroscience of Schizophrenia // Annual Review of Clinical Psychology. 2005. P. 321–353.
12. Davalos D. B., Kisley M. A., Ross R. G. Deficits in Auditory and Visual Temporal Perception in Schizophrenia // Cognitive Neuropsychiatry. Volume 7. Number 4. 1 November 2002. P. 273–282 (10).
13. Kurylo D., Pasternak R., Silipo G., Javitt D., Butler P. Perceptual Organization by Proximity and Similarity in Schizophrenia // Schizophrenia Research 95 (2007). P. 205–214.
14. Penn D., Ritchie M., Francis J., Combs D., Martin J. Social Perception in Schizophrenia: the Role of Context // Psychiatry Research. Volume 109. Number 2. 15 March 2002. P. 149–159 (11).