Журнал 3 от 2023 года №47
Б.Н. Рыжов - Системная психология
Б.Н. Рыжов - История псих-ой мысли
Содержание №47 2023

Психологические исследования


Романова Е. С., Абушкин Б. М. Актуальные задачи личностного развития школьников для повышения эффективности их учебной деятельности

Бразгун Т. М., Ткачева В. В. Психологическое консультирование как инструмент выявления особенностей родительско-детских отношений в семьях детей с ОВЗ

Злобина М. В., Краснорядцева О. М. Многомерность психологических характеристик феномена «толерантность (интолератность) к неопределенности»

Лигай Л. Г., Данилова Е. Ю., Земченкова В. В. Системный социально-психологический анализ проблем подготовки научных и научно-педагогических кадров

Дядык Н. Г. Системный анализ взаимосвязи буллинг-структуры и психологической атмосферы в школьном коллективе

Кучарин Е. А., Котова Е. В. Взаимосвязь ревности и привязанности в юношеском возрасте

К юбилею В. И. Лубовского


Богданова Т. Г., Назарова Н. М. В. И. Лубовский и современная специальная психология

Лубовский Д. В. Значение работ В. И. Лубовского для специальной психологии и практики обучения детей с нарушениями в развитии

Лубовский В. И. Что такое «структура дефекта»? (аннотация к статье С. М. Валявко)

Информация


Сведения об авторах журнала «Системная психология и социология», 2023, № 3 (47)

Наши партнеры
 

Волосков И.В. ТЕОРЕТИКО ─ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ К СИСТЕМНОМУ ИССЛЕДОВАНИЮ СОЦИАЛЬНЫХ ИЗМЕНЕНИЙ

Журнал » 2010 том 1 № 2 : Волосков И.В. ТЕОРЕТИКО ─ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ К СИСТЕМНОМУ ИССЛЕДОВАНИЮ СОЦИАЛЬНЫХ ИЗМЕНЕНИЙ
    Просмотров: 7219

ТЕОРЕТИКО ─ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ К СИСТЕМНОМУ

ИССЛЕДОВАНИЮ СОЦИАЛЬНЫХ ИЗМЕНЕНИЙ

 

Волосков И.В.

МГПУ, Москва

 

    Перед современной социологией поставлена задача разработки новых подходов для исследования социальных явлений в разных сферах общественной жизни. В работе представлен теоретический анализ  отечественных и зарубежных концепций, в том числе обосновывается значимость разработки системного подхода в современной социологии.

Ключевые слова: общество, социальные явления, социальные изменения, система, системный подход, синергетика.

 

 THEORETICAL AND METHODOLOGICAL BASES TO THE SYSTEMIC RESEARCH OF THE SOCIAL CHANGES

 

Voloskov I.V.

MCPU, Moscow

 

    There is a great task before modern sociology, consisting in working out of new approaches to study numerous social phenomena in different spheres of social life. The article dedicates the theoretical analysis of Russian and foreign theories and draws attention to the importance of development of the systemic approach in sociology science.

   Key words: society, social phenomena, social changes, system, systemic approach, synergy.

    

Введение

 

    Проблема анализа социальных изменений является в настоящее время одной из актуальных задач современной фундаментальной социологии. Современные общества находятся в состоянии перехода от индустриальной к постиндустриальной стадии. Масштабные социальные изменения происходят под влиянием макропроцессов глобализации и информатизации современных обществ, что, в свою очередь, приводит к необходимости поиска иных подходов для обоснования динамики социальных явлений. В свете этих фактов классическая социология ХХ века, заложившая основы понимания функционирования и развития общества как системы, не может в полной мере объяснить механизмы и закономерности изучаемых ею феноменов. И только в конце ХХ века в российской и западной социологии были предприняты попытки системного анализа общества. В социологии модерна и постмодерна, социологии социальных изменений делается акцент на проблему макро и микротенденций развития современных обществ. Выявление таких тенденций рассматривается как важнейшая задача неклассической социологии. 

 

1. Развитие концепции системного подхода в социологии 

 

    В западной социологии большое значение имела разработка теории социальной синергетики. Теории постмодерна делают акцент на проблему самоорганизующихся систем с позиций системогенеза Н. Лумана и теории флуктуаций П. Сорокина. В итоге теория синергетики, возникшая на базе естественных наук, во многом послужила основанием для развития новых концепций в социологии. Основы социальной синергетики заложены в труде И. Пригожина и И. Стенгерса «Порядок из хаоса» [8]. В этой работе мироздание рассматривается как самоорганизующаяся,  спонтанно активная система. Спонтанность предполагает не строгую рациональность, а случайность, многовариантность и альтернативность. Неопределенность распространяется и на развитие, что связано с возрастанием темпов эволюции и непредсказуемых порогов развития, которые становятся очевидными при переходе системой точек бифуркации. Пригожин И. и Стенгерс И. в своей работе отмечают, что «человеческие сообщества, особенно в наше время, имеют свои, существенно более короткие временные масштабы. Необратимость начинается тогда, когда сложность эволюционизирующей системы превосходит некий порог. Примечательно, что с увеличением динамической сложности роль стрелы времени, эволюционных ритмов возрастает. Стрела времени влечет за собой случайность» [7, 265]. Хаос не означает отсутствие порядка, но переводит систему на качественно новый уровень развития.

    Один из главных постулатов синергетики заключается в том, что «источником порядка является неравновесность. Неравновесность есть то, что порождает «порядок из хаоса» [7, 252]. Порядок не мыслится без бифуркаций, которые определяются С.А. Кравченко как «определенные периоды, в которых флуктуация внешних и внутренних факторов развития, а также непредвиденные последствия действий людей достигают критического уровня, что влечет за собой неустойчивость, возможности различных вариантов развития» [5, 178]. Таким образом, методологической основой постмодернизма стал неодетерминизм, признающий нелинейность, многовариантность развития и естественность случайности непредсказуемых флуктуаций. Неодетерминизм предполагает диалектику альтернатив развития, которые находятся между собой в отношениях флуктуации, циклических колебаний. В качестве таких альтернатив могут рассматриваться традиционность, инновационность, либерализм, демократия, авторитаризм, стабильность, риск, социальная устойчивость, кризис и многие другие социальные явления. Принципиально важным является тот факт, что в современной социологии оказалась востребованной теория флуктуаций П. Сорокина, выступающая в качестве теоретико − методологической базы для анализа развития социальной реальности как самоорганизующейся системы.

    Для западной традиции социологии характерно выявление тенденций развития социальной реальности как системного состояния общества. Анализ постмодерна как формирующейся реальности предпринят З. Бауманом − основоположником социологии постмодерна. В работах «Философия и постмодернисткая социология», «Мыслить социологически», «Модерн и амбивалентность», «Модерн и холокост», «Постмодернистская этика», «Индивидуализированное общество» автор рассматривает модерн как определенное состояние общественного сознания. В качестве признаков постмодерна З. Бауман отмечает плюрализм культур, постоянно происходящие изменения, доминирование СМИ и их продуктов, символизация реальности. В первую очередь плюрализация распространяется на мораль, приводит к ее размыванию, амбивалентности. Мораль не исчезает окончательно, она трансформируется до уровня межличностного взаимодействия, потребности «быть для другого».

     Важными признаками сознания постмодерна является его толерантность, которая возникает под влиянием плюрализма, динамичности и неустойчивости существования в условиях неопределенности и риска. В работе «Индивидуализированное общество» З. Бауман так характеризует экзистенцию человека в условиях постмодерна: «Бессилие, несостоятельность − вот названия позднемодернисткой, постмодернистской болезни. И это не боязнь приспособления, а неспособность приспособиться. Не ужас, вызываемый нарушением запретов, а террор полной свободы. Жизнь в условиях небезопасности − это жизнь в условиях риска, и человек, принимающий решения, должен сам платить за риски, на которые идет» [1, 185]. Неопределенность в развитии общества порождает широкие возможности выбора, лежащие в основе свободы, что неразрывно связано с ответственностью. В свою очередь высокие темпы и непредсказуемый характер развития общества повышают вероятность ошибок в конструировании социальных действий и стратегий. Таким образом, З. Бауман в своей концепции общества постмодерна сделал акцент на его неопределенности и непредсказуемости развития.

    В работах У. Бека, посвященных постмодерну, делается акцент на проблеме риска. Осмысляя природу риска, он отмечает: «Общество риска подразумевает, что прошлое теряет свою детерминирующую силу для современности. На его место ─ как причина нынешней жизни и деятельности ─ приходит будущее, т.е. нечто несущественное, конструируемое, вымышленное. Когда мы говорим о рисках, то спорим о том, чего нет, но что могло бы произойти, если сейчас немедленно не переложить руль в противоположном направлении» [2, 175-176]. По утверждению Бека, риск связан с неопределенностью развития возможных последствий. При этом риски неравномерно распределяются на разных уровнях социальной структуры. В верхних слоях общества концентрируется богатство, и минимизируются риски, в нижних слоях ─ бедность и риски. Автором также подчеркивается, что «риски, как и богатства, распределяются по классовой схеме в обратном порядке: богатства концентрируются в верхних слоях, а риски в низших. По всей видимости, риски не упраздняют, а усиливают классовое общество» [3, 40-41]. Данная зависимость распространяется не только на социальную структуру, но и на отношения богатых и бедных стран. 

    Общество риска порождает особую рефлексию, связанную с необходимостью осознания и минимизацией рисков. Стремление минимизировать риски связано с индивидуальной активностью, попыткой рационализации риска, конструирования, рационального выбора социального контекста. Конструирование социального контекста предполагает, по мысли С.А. Кравченко, что индивид выбирает «в какие социальные отношения вступать и поддерживать, а в какие нет. И тем самым индивиды, по существу, могут управлять степенью риска. Рефлексивность распространяется на жизненные ориентации и ценности. Появляются новые тенденции в мышлении и поведении людей: если раньше они были обеспокоены благосостоянием, то теперь рисками» [5, 211-212]. Рефлексивность в отношении рисков идет на уровне общественного мнения, теоретических концепций. Люди, заинтересованные в минимизации рисков, начинают собирать информацию о них, доверяя официальным структурам, исследователям, опросам общественного мнения, прогнозам. Бек выступает за интеграцию разных форм рефлексии: «В дискуссиях о рисках обнаруживаются трещины между научной и социальной реальностью. Можно утверждать: научный рационализм пуст без социального компонента, социальный компонент без научного - слеп» [3, 34-35]. Таким образом, Бек дополняет теоретические рассуждения Баумана о сознании постмодерна одной важной чертой: направленностью на рационализацию и минимизацию рисков.

    Постмодерн, опираясь на идеи системного подхода, рассматривает общество с позиции флуктуации, выявляет тенденции, которые характерны для развития общества как системы в переходные этапы его развития. На микроуровне рассмотрение общества как системы представлено в концепции глобализации И. Валерстайна. Микросоциологический подход проявляется в том, что анализируется исключительно процесс глобализации с позиции детерминирования разных стран в макросистеме. И. Валлерстайн [4] излагает свое видение социальной реальности через концепцию мировых систем. В центре теории находится понятие «исторической системы», отличающейся самодостаточностью и целостностью. Она является саморазвивающейся моделью и обладает своей внутренней структурой. Она также имеет пространственные и временные границы, которые могут варьироваться и раздвигаться. Система представляет собой интегрированную сеть экономических, политических и культурных процессов, которые в сумме удерживают систему в единстве и не дают ей рассыпаться. Все эти составляющие тесно взаимосвязаны между собой, поэтому изменение одной сферы влечет за собой трансформацию в других.

     Такие интегрированные целостные образования, называемые историческими системами, И. Валлерстайн [4] подразделяет на 2 типа: на мини ─ системы и на миро ─ системы. К первой категории относятся, в основном, аграрные и охотничье ─ собирательские общества, которые существовали в большом многообразии в прошлом, а сегодня они полностью исчезли, поэтому представляют малый интерес для социологического исследования. Основное внимание следует уделить миро ─ системам, которые обладают «единой системой разделения труда и множественностью культурных систем» [4,24].  В миро ─ системе можно выделить ядро (страны, которые играют решающую роль в мировой политике, откуда идут новшества), полупериферию и периферию. В итоге новшества в сфере экономики, политики, культуры появляются в ограниченной группе стран и распространяются затем по всему миру.

 

2. Отечественный и зарубежный опыт в развитии

современных социологических теорий 

 

    Российская социология, преодолевая исторический материализм, делает акцент на разработку системы показателей развития общества. При этом принципиально важно выделить критические показатели, превышение которых может угрожать дисфункции общества как системы. Современная социологическая традиция в качестве предельно критических показателей учитывает следующие структурные параметры:  соотношение доходов богатых и бедных (децильный коэффициент), доля населения, живущего на пороге бедности, уровень безработицы и преступности, доля граждан, выступающих за изменение политической системы и т.д. По каждому из этих параметров есть показатели, существующие в мировой практике, которые сопоставляются с величинами, существующими в данном обществе. По мысли Г.В. Осипова, «для определения критического порога следует учитывать не один, а совокупность показателей, так как критическое отклонение одного ─ двух социальных параметров от нормы далеко не всегда точно характеризует общую ситуацию» [9, 14]. Помимо структурных показателей общества как системы, выявляемых на статистическом уровне, важен и анализ комплекса параметров, связанных с социальным самочувствием граждан, их восприятием процесса социальных перемен, способностью адаптироваться к новой социальной реальности. Кроме выявления системных показателей развития необходимо осмыслить истоки, динамику социальных изменений с позиции анализа общества как системы. В отличие от западной традиции, российская социология акцентирует внимание на истоках, динамике социальных изменений, происходящих в конкретных обществах, выявляет специфические черты изменений в России.

    Неоструктуралистский подход к анализу трансформаций предлагает С.Г. Кирдина [6]. Предпринятый ею анализ базируется на исследовании функционирования базовых социальных институтов, совокупность которых образует институциональную матрицу. Под матрицей  понимается «устойчивая, исторически сложившаяся модель базовых институтов, регулирующих взаимосвязанное функционирование основных общественных сфер ─ экономической, политической и идеологической» [6, с.24]. Экономика выступает как форма воспроизводства общественного богатства, политика важна как область принятия политических решений и установления механизмов распределения общественных благ. Идеология задает экономике направления экономического развития, а политике ─ критерии справедливости того или иного политического режима.

    Кирдина С.Г. [6] выделяет восточную и западную институциональную матрицу. Для западной характерно главенство рыночной экономики, федеративно ─ субсидиарного государственного устройства, доминирование индивидуальных ценностей. В социальных отношениях важна субсидиарность ─ главенство интересов личности, ее прав и свобод над интересами коллектива. Матрица Востока базируется на нерыночной (раздаточной экономике), унитарно ─ централизованной государственной системе, коллективной (коммунитарной) системе ценностей.

    У каждой матрицы существуют как свои преимущества, так и недостатки, которые являются источниками общественных кризисов. Для рыночной экономики ─ это отсутствие планирования, государственная политика занятости, регулируемое ценообразование. Для раздаточной  ─ необходимость внедрения институтов рыночной экономики в целях активизации социальной активности населения. Для федеративной системы, основанной на субсидиарности, важны механизмы централизации, необходимые в условиях принятия общефедеральных решений и реализации общегосударственных проектов, требующих активизации ресурсов всех субъектов федерации, для централизованной системы ─ разработка субсидиарных механизмов учета интереса и потребностей граждан, этнических и религиозных групп. Для субсидиарной идеологии в условиях кризиса общества необходимы ценности коммунитарности, способные объединить усилия людей в процессе преодоления кризиса.

    В процессе трансформаций матриц происходит преодоление причин упадка на основе принципа комплиментарности, внедрение альтернативных институтов, элементов противоположной матрицы. Однако трансформация не должна носить хаотический характер, а сопровождаться усилением роли государства, поскольку, если функционирование базовых социальных институтов происходит спонтанно, то внедрение альтернативных предложений требует сознательных действий со стороны государства и социальных субъектов. Механизм стабилизации обеспечивается принципом доминирования (главенства) социальных институтов, традиционных для данного общества. 

    С точки зрения этой концепции главная ошибка российских реформаторов в том, что стали сознательно разрушаться те социальные институты, которые составляют основу российской институциональной матрицы, которая, по мысли С. Кирдиной, имеет восточный характер. Навязывание альтернативных социальных институтов, заимствованных из чужой матрицы, без контроля со стороны государства, приводит к распаду системы социальных институтов, их дисфункции, а, следовательно, недоверию к ним в глазах граждан.  Таким образом, С.  Кирдина предлагает анализировать функционирование традиционных для матрицы данного общества социальных институтов, которые на основе принципа комплиментарности начинают взаимодействовать с альтернативными социальными институтами других матриц и становятся источником стабилизации общества в случае, если  доминирование традиционных институтов сохраняется, и внедрение альтернативных институтов носит управляемый и сознательный характер.

    Культурологический подход к проблеме трансформации предлагает С.В. Лурье [7]. Пытаясь выделить механизмы адаптации культуры как ко внешней среде и ее требованиям, так и к социальным изменениям, происходящим в обществе, автор предлагает выделить центральную зону культуры (ее ядро), куда входят устойчивые этнические константы, символы, ментальные комплексы, адаптационно ─ деятельностные модели существования этноса и адаптационная зона культуры, которая выполняет функцию «поиска ответов» на требования внешней и внутренней среды. Устойчивые этнические константы, присущие сознанию представителей этнической группы, влияют на восприятие событий окружающего мира и формируют устойчивую картину мира, как систему сложившихся взглядов на окружающую действительность. Этнические константы «вытесняют из сознания и препятствуют проникновению в бессознательные слои психики всех тех представлений, которые могут нанести вред целостности этнических констант» [7,с.19].

    Трансформация, или периоды смуты, вызваны, по мысли С.В.  Лурье, дисфункцией сознания этноса (менталитета), кризисом идентификации (кризис идентификации советского человека вызвал естественный процесс поиска новой самоидентификации). «Смута (замутнение) нарушает правильность проекции «центральной зоны» этнической культуры на реальный мир; при этом структурообразующие компоненты этнической культуры теряют смысл, вся система балансирует на грани распада» [7,19],─ замечает С.В. Лурье. Если центральная зона культуры не вписывается в реалии окружающего мира, не способна найти адекватные ответы на ее вызовы, начинается изменение принципов самоорганизации этноса, меняется система его ценностей, этнических констант, комплекс адаптационно ─ деятельностных моделей. Насколько этнос способен к подобной реструктуризации зависит от степени консервативности его сознания, особенностей менталитета, опыта взаимодействия с другими культурами. От степени консервативности зависит тот путь, по которому пойдет этнос в ситуации кризиса: 1) консервативный путь, который ставит между этносом и окружающим миром дополнительные заслоны, позволяющие большей части его членов в определенной мере игнорировать изменения исторических условий своего существования; 2) креативный путь, связанный с изменением образа «мы». При этом общие представления о принципах коллективности, присущие этносу, остаются неизменными, но содержание понятия «мы» меняется [7,25].

    В западной социологии теория социальных изменений разработана П. Штомпкой. Непосредственным источником трансформационных процессов П. Штомпка считает состояние де-зорганизованности, несогласованности и потери стабильности. К этому приводят различного рода конфликты, противоречия, возникающие внутри культуры и затрагивающие ее базовые компоненты: ценности, верования, нормы.  Конфликты и противоречия требуют социальных изменений с целью гармонизации культуры и создания представлений у людей о желаемом общественном устройстве. Потому необходимо исследовать и культурные аспекты трансформации. Нарушение  базовых компонентов культуры вызывает явление травмы, под которой автор понимает любое нарушение привычного образа жизни человека. Травма как социокультурное изменение, среди прочих описаний, характеризуется:

    а) неожиданностью и быстротой возникновения;

    b) экзогенностью, т.е. пришедшими извне причинами, появление которых не вызвано личным влиянием человека или в основе причин лежит бессознательное поведение человека;

   d) определенным мыслительным контекстом, отличающимся неожиданностью, непредсказуемостью, удивлением или шокирующими мыслями [10].

    Совокупность перечисленных характеристик кардинально меняет образ жизни человека, его ценности, модели поведения. Масштабы травмы зависят, конечно, от того, насколько они меняют сложившийся образ жизни человека («чем сильнее разрыв, тем сильнее влияние травмы); и насколько травма дезинтегрирует общество, нарушает его ценности и нормы. Исходя из второго обстоятельства, явление травмы приобретает коллективный характер, характеризуется как «коллективный феномен, состояние, переживаемое группой, общностью, обществом в результате разрушительных событий, интерпретируемых как культурно травматических» [10]. Травмы влияют как на биологический уровень функционирования общества (показатели смертности, рождаемости, миграции), так и на социальный (нарушает сложившиеся механизмы социальных отношений). Однако наиболее трагичным для существования общества является культурный аспект травмы, поскольку культура ─  наиболее консервативная сфера общественной жизни, а потому культурные травмы и их последствия, обладая инерционностью, могут долго храниться в коллективной памяти, активизируясь в определенных условиях. Обобщенная природа культурных конфликтов у П. Штомпка представлена следующим образом:

     а) конфликтность возникает в результате столкновения прошлого культуры и ее настоящего. Прошлое интерпретируется как несоответствующее основам культуры, ее базовым ценностям и нормам (разоблачение культа личности Сталина после его смерти, обнародование документов о масштабах сталинских репрессий в процессе перестройки);

   b) источником конфликта выступает столкновение местной и заимствованной культуры (столкновение культур в процессе либеральной трансформации в России конца 90-х годов прошлого столетия);

    c) источником конфликта становится внедрение новых технологий, вследствие чего возникает конфликт старого образа жизни с новым.

    В процессе трансформации возникают дополнительные условия, которые сложно прогнозировать, которые либо смягчают трансформацию, либо, наоборот, усугубляют ее, делают ее последствия более трагичными для общества. Исходя из анализа контекста, сглаживающего или углубляющего последствия травм, П.  Штомпка выделяет два возможных пути трансформации: «один ─ порочный круг разрушения культуры, другой ─ добродетельный круг культурной реконструкции. При первом ─ параметрические изменения обостряют травматическую ситуацию, устаревшая культура поддерживается и сохраняется благодаря настойчивому культивированию воспоминаний. Другой представляет собой благоприятное параметрическое изменение, облегчающее травматические ситуации в сочетании с эффективным совладанием с ней и отмиранием прежней культуры благодаря смене поколений» [10, c.14].

     Итак, П. Штомпка в анализе трансформационных изменений делает акцент на анализе культурного контекста. С его точки зрения, культура становится скрытой причиной общественной дезинтеграции, оказывает влияние на изменение образа жизни общества, его систему ценностей, норм, социальных отношений. При этом результаты культурной трансформации, обладая известной инерционностью, способны долгое время храниться в коллективной памяти народа, активизируясь в определенные периоды и порождая новые витки конфликтов и культурных травм.

    Концепция С. Лурье во многом близка теории социальных травм П. Штомпки. Однако если последний,  изучая культурные травмы, их типологию, истоки, внутреннюю динамику, делает акцент на характере изменения образа жизни людей, то С. Лурье подходит к данной проблеме с точки зрения этнопсихологии, особенностей функционирования центральной зоны культуры, этнического сознания и картины мира. Лурье определяет динамику трансформационных изменений в зависимости от консервативности этноса, его способности адаптироваться к меняющемуся окружающему миру.

Заключение 

 

    Таким образом, подводя итог анализа российских и зарубежных концепций социальных изменений необходимо отметить, что они пока еще не представляют собой стройной системной концепции, а отмечают лишь отдельные аспекты взаимосвязи и взаимозависимости подсистем и социальных институтов общества. Системность предполагает выявление взаимосвязи процессов, происходящих на разных уровнях подсистем. Необходимо отметить, что перед современной социологией стоит проблема разработки эффективных теоретических концепций социальных изменений, поскольку существующие российские и западные социологические концепции акцентируют внимание лишь на отдельных аспектах социальных изменений и не рассматривают их как единое целое. Системный анализ, напротив, предполагает взаимосвязь процессов, происходящих в разных сферах общественной жизни. В связи с этим, особой методологической значимостью и перспективностью обладает разрабатываемая российской академической социологией теория связанных критических показателей, отражающих основы системного подхода в современной науке.

 

Литература

  1. Бауман З. Индивидуализированное общество.─ М.: Логос, 2002. ─ 25
  2. Бек У. Что такое глобализация? ─ М.: Прогресс ─ Традиция, 2001. ─ 210с.
  3. Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну.─ М.: Прогресс-Традиция, 2000. ─ 150 с.
  4. Валлерстайн И.  Анализ мировых систем и ситуация в современном мире. Пер. с англ. П. М. Кудюкина, под. Ред. Б. Ю. Кагарлицкий. ─ СПб: Универсальная книга, 2001. ─ 150 с.
  5. Кравченко С.А. Социология модерна и постмодерна в динамично меняющемся мире.─ М.: МГИМО, 2007. ─ 280 с.
  6. Кирдина С.Г.  Институциональные матрицы и развитие России.─ М.: Дело, 2000.─ 165 с.
  7. Лурье С.В. Теоретические основания этнопсихологических исследований истории культуры.─ М., 1998.─ 30 с.
  8. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой.─ М.: Эдиториал УРСС, 2001. ─ 350с.
  9. Реформирование России: итоги и перспективы развития. Под редакцией Г.В. Осипова.─ М., ИСПИ РАН, 1995.─ 530с.
  10. Штомпка П.   Социальное изменение как социальная травма // Социс, ─№1.─ 2001.─ С. 6-16.